Трагедия Есенина

Трагедия Есенина ТРАГЕДИЯ ЕСЕНИНА В 100-летний юбилей русского поэта Сергея Есенина сняли клеймо самоубийцы и в храмах стали поминать его за упокой. Низкий поклон за это Виктору Ивановичу Кузнецову, многолетние архивные изыскания которого увидели свет в книге "Тайна гибели Есенина". Есенин был убит на допросе, во время которого подвергался истязаниям. На руках его были порезы, вены перерезаны, левый глаз вытек, на лбу глубокий шрам - об этом есть свидетельства даже в тех фальшивых воспоминаниях, которые были написаны по заказу ГПУ после смерти поэта. В "Англетере" он не останавливался, а уже мертвым был перетащен в нежилой, наспех меблированный пятый номер, из следственной тюрьмы ГПУ, которая находилась в доме по соседству. Стихотворение "До свиданья, друг мой, до свидания", которое было главным козырем в версии о само-убийстве, на самом деле в рукописи не подписано - даты под ним нет. Оно не могло быть посвящено В.Эрлиху - он не был "у него в груди", не был его близким другом, а только шапочным знакомым. Он был сотрудником ГПУ. Назван В.Кузнецовым и предполагаемый убийца и истязатель - Яков Блюмкин, и заказчик убийства - Л.Троцкий. Этот "демон революции" и ее "архитектор" писал в 1919 году: "Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которой мы дадим такую тиранию, которая никогда не снилась даже жителям Востока. Путем кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния" (статья "Издыхающая котнрреволюция"). Есенин изобразил его в "Стране негодяев" под фамилией Чекистов и вложил в его уста страшные пророческие слова: Я приехал сюда не как еврей,/ А как обладающий даром/ Укрощать дураков и зверей…/ Странный и смешной вы народ!/ Жили весь век свой нищими/ И строили храмы Божии./ Да я б их давным-давно/ Перестроил в места отхожие. В том же произведении поэт поставил и "диагноз" происходящего в стране: Пустая забава, одни разговоры./ Ну что же, ну что же вы взяли взамен?/ Пришли те же жулики, те же воры/ И законом революции всех взяли в плен. О том же он говорил и писал своим друзьям: "Тошно мне, законному сыну российскому, в своем государстве пасынком быть… Россиею правит Троцкий-Бронштейн… А он не должен править". Есенин мешал товарищам не только своими политическими высказываниями, но и тем, как он писал о "Руси уходящей" и о Руси вечной, неуничтожимой ее мистическими врагами. Поэта травили в газетах, ему подсылали "друзей", которые его спаивали, провоцировали на скандалы, в большинстве своем все эти "друзья" были тайными агентами ГПУ. Поэта не раз вызывали на Лубянку - вообще травили его несколько лет, как зверя, на которого объявлена всеобщая охота. "Меня хотят убить", - не раз говорил он своим подлинным друзьям. А в стихах пророчествовал: И первого меня повесить нужно,/ скрестив мне руки за спиной/ За то, что песней хриплой и недужной/ Мешал я спать стране родной. † † † Несколько лет мы жили мифом о Есенине. Этот миф старательно создавали заказные мемуаристы, дело их продолжили многие исследователи творчества поэта. Даже есенинские стихи о России навязли в зубах, потому что цитатник их всегда был ограничен. Ныне же любят вытаскивать на свет Божий прежде всего "Москву кабацкую", и уже с эстрадных подмостков преподносят нам образ Есенина - "похабника и скандалиста". Православному же человеку важно вглядеться в трагедию всей жизни великого русского поэта, чтобы увидеть, как в сердце человека, по выражению Достоевского, "Бог с чертом борется", и как эта борьба выражалась в его биографии. По сути, причины трагедии названы самим Есениным в его краткой автобиографии. Сам он заявил, что вся его жизнь была отказом от той православной религиозности, в которой его воспитывали сначала в семье, а потом в церковно-приходской школе. Но если мы внимательно вчитаемся в стихи Есенина, то увидим, как сопротивлялся его "сокровенный человек" этому насилию, недаром незадолго до кончины он написал: "Неужели под душой/ Так же падаешь, как под ношей? Есенин, как и всякий великий поэт, был выразителем духа времени, был голосом поколений. И еще в 1915 году он написал о том выборе, который сделает вскоре народ: Из церковных кирпичей/ Те палаты - казематы/ Да железный звон цепей./ Не ищи меня ты в Боге,/ Не зови любить и жить./ Я пойду по той дороге/ буйну голову сложить. Мрачное пророчество, если вспомнить, что в 20-е годы множество "церковных кирпичей" станет служить стенами тюрем и лагерей… Да, Есенин пошел по этой дороге. Как написал "буревестник революции" М.Горький, "город встретил его с тем же восхищением, как обжора встречает землянику в январе. Его стихи стали хвалить чрезмерно и неискренне, как умеют хвалить лицемеры и завистники". Как трудно устоять перед славой, поклонниками и поклонницами, влюбленностью, восторгами… А еще, если человек действительно талантлив, силен и страстен… И, если Бог дал сказать о России так, как никто другой не умел: Ой ты, Русь, моя родина кроткая,/ Лишь к тебе я любовь берегу./ Весела твоя радость короткая/ С громкой песней весной на лугу. † † † Возьмите собрание сочинений Есенина, почитайте его стихи как летописное сказание о борьбе за душу. И, думается, вам бросится в глаза, как еще в 1915-16 годах часто он просит: "Помолитесь обо мне, помолись за погибшую душу мою". А уже после 1917 года признается: Я на эти иконы плевал,/ Чтил я грубость и крик в повесе… Мир мне - не монашья схима… К черту старое! Непокорный, разбойничий сын… И молиться не учи меня. Не надо!/ К старому возврата больше нет… Стыдно мне, что я в Бога верил,/ Горько мне, что не верю теперь… Но одновременно с этими и подобными им богоборческими строчками Есенин с горечью, близкой к покаянию, пишет о погибшей душе, о загубленной своей жизни, об измене чистоте юности, о потере невинности… и о надругательстве над Россией: И свистит по всей стране, как осень,/ Шарлатан, убийца и злодей… Несмотря на все декларации бегства из деревни, отказа от старого ради "стальной Руси", неприкосновенной святыней для Есенина остается навсегда любовь к матери, жалость к деду, особая близость к русской природе и ко всем "братьям меньшим", тяга к простым радостям "избяной Руси". И недаром все-таки предсмертное стихотворение "Исповедь хулигана" кончается строчками: Чтоб за все грехи да мои тяжкие,/ За неверие в благодать/ Положили меня в русской рубашке/ Под иконами умирать. Не суждено было ему так умереть. Боюсь произнести, потому что почитатели Есенина будут возмущены, но дерзну: кончина его не случайно была такой страшной и жестокой. Может быть, Господь так омывал его многие прегрешения… Страшно читать о том железном кольце темных сил, которые окружали поэта в последние годы жизни, страшно читать о надругательстве над ним. Но верится, что Господь вменил ему это в оправдание и помиловал его. А стихи раба Божия Сергия - Сергея Александровича Есенина - о России, которые ныне звучат как свидетельство и Божий глас о том, что нам нужно беречь и любить, будут ему оправданием и на последнем Страшном Суде Божием. Ведь сказано нам в Евангелии: "От слов своих осудишься и от слов своих оправдишися" (Мф. 12,37). "Православный Санкт-Петербург" №12(78), декабрь 1998 г.